еще одно неотправленное письмо

Ну вот и все. Кажется, перегорело. Оказывается, можно перенести малый Апокалипсис, личный Апокалипсис на ногах и остаться живой. Странно, я говорила с тобой, и мой голос не дрогнул, ни разу не сорвался ни в низкие тона, ни в шепот, ни в шорох. Когда опадают цветы, остается пепел, но и эпоха пепла кончается.
Ты пишешь мне, я холодно пролистываю строчки. Легкое удивление: надо же, написал, снизошел, что-то опять надо. Может быть, отвечу, может быть, забуду. Я ведь ездила с твоими записками всюду, знаешь, как талисман их таскала с собой, записки и фотографии, а сейчас вот и есть вроде, а не нужны ни капли.
Ну вот и все. Кажется, остыло. Смотреть с легкой иронией, как сама же обдумывала каждое слово, обсасывала со всех сторон. Швырять тебе вереницу фраз случайно, какие подвернулись, думай что хочешь. У тебя изменился голос, а, может, я по-другому слышу. Нет, имени твоего ради еще живет легкое поглаживание под лопаткой, но уже не больно и не острая нехватка, так, щекотно. Было, прошло, и свежая трава.
Ну вот и все. Кажется, ты ушел совсем, не только из памяти. Ушел с кончиков пальцев, ушел из крови и боли в затылке, там, где кости. Ты давно уже перестал мне сниться, а теперь вот и голос твой не сразу узнала, и письмо твое уже не кидаюсь открывать первым. Я знаю, что там написано, но мне это не так чтоб интересно. Странно, а где тот сумасшедший пульс в ритме танго? Раньше ты мне мерещился во вроде бы знакомых фигурах, а теперь вот просто замечаю, что, кажется, похож, а, может, и нет, и мне не важно... не важно совсем, что это не ты.
Ну вот и все. Кажется, пережила. И только как будто чего-то не хватает, хоть, вроде бы, все отлично. Чего-то странного, отчего жизнь неслась лихорадочно.
Новая трава. Жизнь прекрасна.

еще одно неотправленное письмо

Ну вот и все. Кажется, перегорело. Оказывается, можно перенести малый Апокалипсис, личный Апокалипсис на ногах и остаться живой. Странно, я говорила с тобой, и мой голос не дрогнул, ни разу не сорвался ни в низкие тона, ни в шепот, ни в шорох. Когда опадают цветы, остается пепел, но и эпоха пепла кончается.
Ты пишешь мне, я холодно пролистываю строчки. Легкое удивление: надо же, написал, снизошел, что-то опять надо. Может быть, отвечу, может быть, забуду. Я ведь ездила с твоими записками всюду, знаешь, как талисман их таскала с собой, записки и фотографии, а сейчас вот и есть вроде, а не нужны ни капли.
Ну вот и все. Кажется, остыло. Смотреть с легкой иронией, как сама же обдумывала каждое слово, обсасывала со всех сторон. Швырять тебе вереницу фраз случайно, какие подвернулись, думай что хочешь. У тебя изменился голос, а, может, я по-другому слышу. Нет, имени твоего ради еще живет легкое поглаживание под лопаткой, но уже не больно и не острая нехватка, так, щекотно. Было, прошло, и свежая трава.
Ну вот и все. Кажется, ты ушел совсем, не только из памяти. Ушел с кончиков пальцев, ушел из крови и боли в затылке, там, где кости. Ты давно уже перестал мне сниться, а теперь вот и голос твой не сразу узнала, и письмо твое уже не кидаюсь открывать первым. Я знаю, что там написано, но мне это не так чтоб интересно. Странно, а где тот сумасшедший пульс в ритме танго? Раньше ты мне мерещился во вроде бы знакомых фигурах, а теперь вот просто замечаю, что, кажется, похож, а, может, и нет, и мне не важно... не важно совсем, что это не ты.
Ну вот и все. Кажется, пережила. И только как будто чего-то не хватает, хоть, вроде бы, все отлично. Чего-то странного, отчего жизнь неслась лихорадочно.
Новая трава. Жизнь прекрасна.