Искусство требует жратв

-Шмяк!- большой зрелый помидор глухо шмякнулся о стену. Амур едва увернулся, нелепо завибрировав крылышками, и отряхнул с туники капли сока.
-Шмяк! - второй томат чуть не задел нимб.
- Психея, Психеюшка, не психуй, - прошелестел Амур самым умилительным тоном.
Небольшая, удивительно красивая, хищная и сосредоточенная Психея на секунду подняла на Амура хмурое лицо, прицелилась и засандалила третьим плодом прямо между крылышек Амура.
Амур трагически запищал и приземлился в кресло. Кресло содрогнулось под немалым весом летуна.
- Милая, успокойся, давай поговорим, - ослабевший Амур с трудом замотал третьим подбородком.
- Жрал? Жрал! - Психея грозно потрясла сковородкой, - Все? Все! А обещал, а заманивал, дом-полная чаша... Пустой грот! Все сожрал, обжора! - нежная рука Психеи ловко швырнула Амурову фотографию в стену.
- Только не эту, тут мой первый конкурс красоты, - Амур попробовал было защитить пухлого младенца с розовой попкой на картинке, но Психея метким ударом амфоры расколотила рамку.
- Конкурс? Конкурс! да твоего корпуса на десять конкурсов хватит! Вот уже и крылья такой вес не выдерживают, одной мне страдать? Спортсмен, говорил? Ага, жевательного спорту! Искусство требует ЖРАТВ!
- Милая Психея, не психуй, спортсмен я, спортсмен, стрелок из лука, - Амур показал пухлым мизинцем на лук на стене. С лука сорвался клок пыли.
- Да, а сколько лет назад тренировался? Все ешь да ешь, барана со сковородки в один присест умял, а чтоб пострелять - ни-ни.
Амур зажмурился. В душе он был пацифистом.( ... )

Искусство требует жратв

-Шмяк!- большой зрелый помидор глухо шмякнулся о стену. Амур едва увернулся, нелепо завибрировав крылышками, и отряхнул с туники капли сока.
-Шмяк! - второй томат чуть не задел нимб.
- Психея, Психеюшка, не психуй, - прошелестел Амур самым умилительным тоном.
Небольшая, удивительно красивая, хищная и сосредоточенная Психея на секунду подняла на Амура хмурое лицо, прицелилась и засандалила третьим плодом прямо между крылышек Амура.
Амур трагически запищал и приземлился в кресло. Кресло содрогнулось под немалым весом летуна.
- Милая, успокойся, давай поговорим, - ослабевший Амур с трудом замотал третьим подбородком.
- Жрал? Жрал! - Психея грозно потрясла сковородкой, - Все? Все! А обещал, а заманивал, дом-полная чаша... Пустой грот! Все сожрал, обжора! - нежная рука Психеи ловко швырнула Амурову фотографию в стену.
- Только не эту, тут мой первый конкурс красоты, - Амур попробовал было защитить пухлого младенца с розовой попкой на картинке, но Психея метким ударом амфоры расколотила рамку.
- Конкурс? Конкурс! да твоего корпуса на десять конкурсов хватит! Вот уже и крылья такой вес не выдерживают, одной мне страдать? Спортсмен, говорил? Ага, жевательного спорту! Искусство требует ЖРАТВ!
- Милая Психея, не психуй, спортсмен я, спортсмен, стрелок из лука, - Амур показал пухлым мизинцем на лук на стене. С лука сорвался клок пыли.
- Да, а сколько лет назад тренировался? Все ешь да ешь, барана со сковородки в один присест умял, а чтоб пострелять - ни-ни.
Амур зажмурился. В душе он был пацифистом.( ... )

Еще одно неотправленное письмо: уже не важно...

Знаешь, я забыла про твой день рождения. Последние четыре года я лихорадочно начинала поздравлять тебя заранее, звонила, что-то говорила, и, кажется, глаза мои светились. Я помнила, а теперь вот - взяла и так просто проскочила. Забыла, как будто вовсе и не было никогда этого порога, укатилась вперед, в солнце и цветущие магнолии, в ветер, шелестящий ржавыми листьями на плитах закрытого дворика... знаешь. так получилось. и я забыла тебя поздравить. Должно быть, потому что хотела забыть. Если очень-очень что-то желаешь, когда-то карты выпадают - все четыре туза и два джокера, и пустая карта в рукаве, рисуй что угодно - на долгую память. А я вот забыла, совсем забыла.
Знаешь, я научилась прощать, но вот твое письмо лежит неотвеченным уже третью неделю, и я все-все понимаю- издалека, и прощаю - тоже издалека, и не отвечу - тоже издалека. Твое ехидство кажется мне болезненным, твои обиды детскими, и руки мои стали другими - в шрамах и холодны. Зачем ты спрашиваешь меня, почему пишешь мне? Твой голос в моем телефоне- и с тобой поговорит мой автоответчик. Автоответчик - лучший слушатель, милый, ему можно сказать все и немного больше, чем все, он никогда не перебьет, терпеливо воспримет. Информация будет передана адресату. Я прослушала и стерла твой голос. Милый, я стерла бы и свою жизнь, наверно - я уже научилась стирать дочиста, так, что следов не осталось, вот только еще одно неотвеченное письмо.
Знаешь, я ведь не напишу тебе, даже если ты попросишь, и даже если я попрошу себя - я просто почти что разучилась писать. Зато я умею забывать - белой кистью по белому фону - это очень-очень просто - забывать совсем. Дорогой, не стоит тратить все эти слова - их слишком много для одной меня. И слишком мало для памяти. Слова драгоценны, они - белый порошек, шлифующий мою память - вот только твои отшлифовали меня до дыр и провалов где-то когда-то, не теперь.
Знаешь, ты не поверишь - я разучилась вспоминать прошлое и мерить на себя непройденные тропинки, я спрятала фотографии - и забыла, куда спрятала, и не хочу уже вспоминать. Совсем не хочу. Я умею писать неотправленные письма, дорогой, я умею разговаривать молча. ты только прислушайся - но я не покажу тебе, как надо слушать, что читать, и откуда звучит. Не то что мне жалко, просто как-то неважно.
Знаешь, неотправленные письма - как нерожденные дети - от случайного разворота головы - полета глаз - лица в толпе. Иногда случайности достаточно, хватает на всю жизнь. Понимание - странная штука, видишь и понимаешь. что сейчас подойдешь, поздороваешься, а дальше - как в сказке - и жили они вместе и умерли в один день... понимаешь и проходишь мимо, прячешься в толпу, растворяешься - а где-то там, на другой стороне монеты, нарисованы лица нерожденных детей, написаны буквы неотправленных писем. Я не знаю, зачем я пишу тебе, ведь я никогда это не отправлю. Когда-то я желала света, потом научилась молчанию, потом смогла говорить о нелюбви, и вот теперь на иголке моего мига, единственного цепляющего мига остается всего лишь еще одно неотправленное письмо - под маркировкой - уже не важно.
Знаешь... не надо бы тебе этого знать. Да и мне не надо бы, но так уж получилось: ты пишешь мне, я молчу в ответ, ты пишешь мне - я не отправляю еще одно письмо, ты пишешь мне - я стираю твой голос. Наверно, на этих качелях и держится этот мир, на том, что кто-то пишет письма, но никогда, никогда-никогда их не отправляет.

Еще одно неотправленное письмо: уже не важно...

Знаешь, я забыла про твой день рождения. Последние четыре года я лихорадочно начинала поздравлять тебя заранее, звонила, что-то говорила, и, кажется, глаза мои светились. Я помнила, а теперь вот - взяла и так просто проскочила. Забыла, как будто вовсе и не было никогда этого порога, укатилась вперед, в солнце и цветущие магнолии, в ветер, шелестящий ржавыми листьями на плитах закрытого дворика... знаешь. так получилось. и я забыла тебя поздравить. Должно быть, потому что хотела забыть. Если очень-очень что-то желаешь, когда-то карты выпадают - все четыре туза и два джокера, и пустая карта в рукаве, рисуй что угодно - на долгую память. А я вот забыла, совсем забыла.
Знаешь, я научилась прощать, но вот твое письмо лежит неотвеченным уже третью неделю, и я все-все понимаю- издалека, и прощаю - тоже издалека, и не отвечу - тоже издалека. Твое ехидство кажется мне болезненным, твои обиды детскими, и руки мои стали другими - в шрамах и холодны. Зачем ты спрашиваешь меня, почему пишешь мне? Твой голос в моем телефоне- и с тобой поговорит мой автоответчик. Автоответчик - лучший слушатель, милый, ему можно сказать все и немного больше, чем все, он никогда не перебьет, терпеливо воспримет. Информация будет передана адресату. Я прослушала и стерла твой голос. Милый, я стерла бы и свою жизнь, наверно - я уже научилась стирать дочиста, так, что следов не осталось, вот только еще одно неотвеченное письмо.
Знаешь, я ведь не напишу тебе, даже если ты попросишь, и даже если я попрошу себя - я просто почти что разучилась писать. Зато я умею забывать - белой кистью по белому фону - это очень-очень просто - забывать совсем. Дорогой, не стоит тратить все эти слова - их слишком много для одной меня. И слишком мало для памяти. Слова драгоценны, они - белый порошек, шлифующий мою память - вот только твои отшлифовали меня до дыр и провалов где-то когда-то, не теперь.
Знаешь, ты не поверишь - я разучилась вспоминать прошлое и мерить на себя непройденные тропинки, я спрятала фотографии - и забыла, куда спрятала, и не хочу уже вспоминать. Совсем не хочу. Я умею писать неотправленные письма, дорогой, я умею разговаривать молча. ты только прислушайся - но я не покажу тебе, как надо слушать, что читать, и откуда звучит. Не то что мне жалко, просто как-то неважно.
Знаешь, неотправленные письма - как нерожденные дети - от случайного разворота головы - полета глаз - лица в толпе. Иногда случайности достаточно, хватает на всю жизнь. Понимание - странная штука, видишь и понимаешь. что сейчас подойдешь, поздороваешься, а дальше - как в сказке - и жили они вместе и умерли в один день... понимаешь и проходишь мимо, прячешься в толпу, растворяешься - а где-то там, на другой стороне монеты, нарисованы лица нерожденных детей, написаны буквы неотправленных писем. Я не знаю, зачем я пишу тебе, ведь я никогда это не отправлю. Когда-то я желала света, потом научилась молчанию, потом смогла говорить о нелюбви, и вот теперь на иголке моего мига, единственного цепляющего мига остается всего лишь еще одно неотправленное письмо - под маркировкой - уже не важно.
Знаешь... не надо бы тебе этого знать. Да и мне не надо бы, но так уж получилось: ты пишешь мне, я молчу в ответ, ты пишешь мне - я не отправляю еще одно письмо, ты пишешь мне - я стираю твой голос. Наверно, на этих качелях и держится этот мир, на том, что кто-то пишет письма, но никогда, никогда-никогда их не отправляет.