И на нее положено воскресать...

Вечер. Звонок. А мне бы давленье смерить, вроде давно за тридцать, не двадцать пять.
Ну, заходи, коль ты постучался в двери. Знаю, гостям положено открывать.
Скоро уже Покров. Подмерзают ноги. Вялое отраженье лица в трюмо.
Рядом со мной сидит белоснежный Бог и греется перед длинной своей зимой.

Здравствуй, мой свет. Пришел через столько судеб. Я? Ничего. Ты сам расскажи сперва,
Как... Постарел? И снова знобит? Простуда. А за дверьми беснуется ветра шквал.
Поговорить? О чем? Ну, друзья, работа... стало слабеть здоровье? Как много тем.
Я? Ничего. Черпаю, как память, воду, и развожу иллюзии в решете.

Мне, представляешь, стало не спаться ночью, строчки скребу, как писчий вселился бес.
Ты притворись, что к вам не приходит почта, будто слова начертаны не тебе.
Этой сентябрьской тьмою немеет тело, руки на рукоятке, на кнопке "Пуск".
Ты под прицелом, Господи, под прицелом. Я напишу, ты слышишь, не промахнусь.

Ну, а пока не выпалю - улетай и в прошлых краях, в изведанной стороне
Письма мои бессмысленно не листая, не приходи, недвижим, невидим, нем.
Утро. Иди. Пора. Ты безбожно ласков. Нe разобрать ни поступи, ни лица.
Скоро Покров. А через полгода Пасха. И на нее положено воскресать.

И на нее положено воскресать...

Вечер. Звонок. А мне бы давленье смерить, вроде давно за тридцать, не двадцать пять.
Ну, заходи, коль ты постучался в двери. Знаю, гостям положено открывать.
Скоро уже Покров. Подмерзают ноги. Вялое отраженье лица в трюмо.
Рядом со мной сидит белоснежный Бог и греется перед длинной своей зимой.

Здравствуй, мой свет. Пришел через столько судеб. Я? Ничего. Ты сам расскажи сперва,
Как... Постарел? И снова знобит? Простуда. А за дверьми беснуется ветра шквал.
Поговорить? О чем? Ну, друзья, работа... стало слабеть здоровье? Как много тем.
Я? Ничего. Черпаю, как память, воду, и развожу иллюзии в решете.

Мне, представляешь, стало не спаться ночью, строчки скребу, как писчий вселился бес.
Ты притворись, что к вам не приходит почта, будто слова начертаны не тебе.
Этой сентябрьской тьмою немеет тело, руки на рукоятке, на кнопке "Пуск".
Ты под прицелом, Господи, под прицелом. Я напишу, ты слышишь, не промахнусь.

Ну, а пока не выпалю - улетай и в прошлых краях, в изведанной стороне
Письма мои бессмысленно не листая, не приходи, недвижим, невидим, нем.
Утро. Иди. Пора. Ты безбожно ласков. Нe разобрать ни поступи, ни лица.
Скоро Покров. А через полгода Пасха. И на нее положено воскресать.