![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
еще одно неотправленное письмо: мутация
Когда пытаешься забыть, выкинуть из памяти, вырезать, изменяешься по мелочам. Много молчишь, еще больше спишь - с открытыми глазами. К тебе обращаются. Ты не реагируешь никак. Ты прислушиваешься к себе, под каждым лоскутком кожи обнаруживая собственную до боли зудящую память. Прислушиваешься и думаешь, как ее уничтожить. Как уничтожить себя. Как вынуть себя из себя.
А после начинаешь действовать. Ты меняешь все резко, намеренно, бесповоротно. Так опускается нож гильотины.
Твои волосы помнят - ты кромсаешь пряди волос, уничтожая их - на голове, на теле, везде, где можешь дотянуться. Волосы умирают, но память еще жива.
Ты убираешь ногти почти под корень, а потом покрываешь розовую роговицу чужеродной краской Смотришь и не узнаешь своих рук, заплетая в сознание чужую форму и размер, учишься воспринимать их как свои и единственно возможные. Наверно, меняются даже отпечатки пальцев, но память еще жива.
После... после ты отыскиваешь память глубоко под кожей. И сжигаешь собственную шкуру, как феникс, разводишь поминальный костер своей памяти. Вместе со старой шкурой с тебя медленно слезают воспоминания, а ты стоишь без покрова и без защиты, гладкая, как полированное зеркало, но где-то там внутри прячутся осколки отражения, и это значит, что память еще жива.
Но тебе кажется, что ее нет, уже нет, совсем нет. Под ложечкой не сосет, и руки уже не помнят чужие ладони. Все те миллионы капилляров, которые были пропитаны памятью, давно лопнули, выжжены, сгинули, и тебе кажется, что вот она - свобода. Но память еще жива.
И тебя дергает резко и больно, как нитка, продетая сквозь легкие, случайная связь. Голос - походка - какие-то дикие ассоциации, ты заглядываешь в лицо и понимаешь- нет, не он, померещилось, морок и ветер... А горечь тает на кончике языка, напоминая, что память жива.
И тогда ты миришься с тем, что память жива, ты понимаешь, что лихорадило и лихорадить будет, и пытаешься выплакаться, но вроде бы нечем, потому что в тебе убито все, кроме памяти. А память жива.
Тут ты начинаешь проклинать память... или молиться на нее... что, впрочем, одно и то же, а она ровно катит по венам, тикает секундной стрелкой в голове и напоминает: память жива.
А потом привыкаешь, как к традиции, к утреннему чаю, к вечерней ванне - к ударам памяти. Помнить становиться настолько нормой, что уже и себя не мыслишь без такой памяти, что никак без нее и никуда. Боль превращается в маленький личный ритуал, а ты мутируешь в ТУ_КТО_ДОЛЖЕН_БЫТЬ_ОДИН и слушать свою память. Вот в этот момент память умирает, ты совсем не узнаешь его голос... Память мертва, а привычка быть одной остается, и за этой привычкой не разглядеть ничего, даже самое себя.
И по привычке царапаешь еще одно неотправленное письмо, зная, что не только адресат выбыл, но и автор уже неизвестен...
А после начинаешь действовать. Ты меняешь все резко, намеренно, бесповоротно. Так опускается нож гильотины.
Твои волосы помнят - ты кромсаешь пряди волос, уничтожая их - на голове, на теле, везде, где можешь дотянуться. Волосы умирают, но память еще жива.
Ты убираешь ногти почти под корень, а потом покрываешь розовую роговицу чужеродной краской Смотришь и не узнаешь своих рук, заплетая в сознание чужую форму и размер, учишься воспринимать их как свои и единственно возможные. Наверно, меняются даже отпечатки пальцев, но память еще жива.
После... после ты отыскиваешь память глубоко под кожей. И сжигаешь собственную шкуру, как феникс, разводишь поминальный костер своей памяти. Вместе со старой шкурой с тебя медленно слезают воспоминания, а ты стоишь без покрова и без защиты, гладкая, как полированное зеркало, но где-то там внутри прячутся осколки отражения, и это значит, что память еще жива.
Но тебе кажется, что ее нет, уже нет, совсем нет. Под ложечкой не сосет, и руки уже не помнят чужие ладони. Все те миллионы капилляров, которые были пропитаны памятью, давно лопнули, выжжены, сгинули, и тебе кажется, что вот она - свобода. Но память еще жива.
И тебя дергает резко и больно, как нитка, продетая сквозь легкие, случайная связь. Голос - походка - какие-то дикие ассоциации, ты заглядываешь в лицо и понимаешь- нет, не он, померещилось, морок и ветер... А горечь тает на кончике языка, напоминая, что память жива.
И тогда ты миришься с тем, что память жива, ты понимаешь, что лихорадило и лихорадить будет, и пытаешься выплакаться, но вроде бы нечем, потому что в тебе убито все, кроме памяти. А память жива.
Тут ты начинаешь проклинать память... или молиться на нее... что, впрочем, одно и то же, а она ровно катит по венам, тикает секундной стрелкой в голове и напоминает: память жива.
А потом привыкаешь, как к традиции, к утреннему чаю, к вечерней ванне - к ударам памяти. Помнить становиться настолько нормой, что уже и себя не мыслишь без такой памяти, что никак без нее и никуда. Боль превращается в маленький личный ритуал, а ты мутируешь в ТУ_КТО_ДОЛЖЕН_БЫТЬ_ОДИН и слушать свою память. Вот в этот момент память умирает, ты совсем не узнаешь его голос... Память мертва, а привычка быть одной остается, и за этой привычкой не разглядеть ничего, даже самое себя.
И по привычке царапаешь еще одно неотправленное письмо, зная, что не только адресат выбыл, но и автор уже неизвестен...
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Жутко становиться когда не чувствуешь ничего.. ни боли ни радости.. вообще никаких эмоций, ни по какому поводу, как будто предохранители
no subject
no subject
Спасибо - за смелость разобраться в себе и написать.
Впрочем, это тоже отчасти мифотворчество - привести сложные эморции к чему-то, имающему название.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Обязательно почитаю Ваш журнал попозже. Будете в Хьюстоне дайте знать, Вы - красивая, если хотите сделаю Вам портрет. Я умею.
no subject
Техащину- сложно, люблю-не люблю, постепенно проникаюсь насквозь, прожариваюсь... тоже мутация, подмена среды, которая становится так незаметно естественно - или почти естественной.
Остин... он странный и прекрасный, только он - не город, там природа, озеро, теплые водопады, ручьи, скалы... после него трудно в другом месте, почти никак. Когда я в Х, я существую, а в О живу, наверно, так.
Весело... не знаю, просто там много своего, семейство мое там уже 14 лет обретается. Не сколхко в О весело, столько в Х не мое, грустно... только Галвестон и радует временами, птицы там хороши на берегу...
Я временами могу быть так, породистой, а временами всякая, это не красота - скорее настроение. Спасиб за предложение, подумаю, может быть.
no subject
В Галвестоне хорошо. Недавно был там с другом и замечательным фотографом. Он, в отличие от меня, профессионал. Много мегабайтов с птицами теперь на компьютере. А вот Остинскую природу почти не видел. Правда вот это как раз впечатления парка под Остином.
no subject
Фотографирую временами тоже. Я дизайнер, так что в основном вытаскиваю все потом электронно. Вот подостинье, речка Педерналис (http://www.livejournal.com/users/karetu/204711.html#cutid1), например , и еще всякое мое фотоохотничье под тегами "фоторассказки" (http://www.livejournal.com/users/karetu/tag/%D0%A4%D0%BE%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%BA%D0%B8) лежит. но я не фотограф, редко профессионально стреляю (http://www.livejournal.com/users/karetu/202430.html#cutid1).
no subject
Фотографии посмотрю и там откомментирую, учтите я ругаюсь иногда :)
no subject
Ругаться на мои картинки малоослысленно, я не фотограф и по-сравнению с великими мира сего (гремлинн) от камеры страшно далека...
no subject
no subject
no subject
no subject
И все равно - могут быть недуманные, непрочтенные, никакие.