Позови меня с собой
Feb. 28th, 2014 04:18 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
karetuВпервые я увидела ее в феврале. Только-только все вокруг приморозило - и вдруг грянул такой неожиданный весенний ливень, каких в феврале быть не может. Но он все лил и лил, и я спряталась в ближайшей подворотне, то и дело выглядывая - ну когда-нибудь дождь же должен кончиться. Но он не кончался, и редкие прохожие казались серыми призраками в пелене воды. Тут уже ютилось несколько неожиданных пленников дождя: пожилой мужчина, с носа которого стекали капли воды, прижимал к себе промокший потертый портфель, две офисные барышни, ежась, прятали руки в рукава некогда пушистых полушубков, мой однокурсник Митя зяб в буром пуховике и насквозь промокшом зимнем треухе. И тут появилась она, маленькая рыжая девчушка лет пяти, мокрая с головы до пят. Одна - ни мамы, ни бабушки? Шмыгнула под арку. Подошла ко мне, глянула не по-детски серьезно, поманила рукой. Я нерешительно выдвинулась: "Что тебе надо, малышка?", потянула к ней руки. Девочка метнулась из подворотни и растаяла в пелене воды. Я чуть не выбежала за ней, но вперед меня рванул Митька, выскочил наружу и исчез в дожде.
Ливень кончился так же внезапно, как и начался. А вот Митьку искали долго, приходила и милиция, и его мать, все расспрашивала, сжимала в покрасневших руках какие-то бумаги, пыталась не реветь и тихо, как больное животное, почти неслышно скулила. Это прискуливание потом долго мне снилось, и еще мерещились серьезные глаза малышки. Почему не я выбежала из-под арки? Не знаю, помню только, что мне очень хотелось пойти за девочкой, куда бы она не позвала.
Потом я заметила ее осенью, лет через пять. Сразу со спины пигалицу сложно было признать, зато я четко видела пожилую соседку, Софью Тимофеевну, крепко сжимавшую рукой маленькую ладошку. Рыжая малышка, будто вовсе не изменившиеся за все года, тянула ее куда-то по засыпанной шебуршащими листьями аллее, тянула так уверенно, как будто еще несколько шагов - и все, дошли. Я потянулась за ними - и тут же шквал отбросил меня, чуть не закружил вместе с листьями. Я сморгнула. Их уже не было. Только ветер гнал по синеющим лужам флот пожухлой листвы.
Вечером я долго звонила в соседкину дверь, но никто не отозвался.
Через месяц в квартире напротив появились новые жильцы.
Еще через пару лет я случайно заметила малышку на переходе. Она, кажется, звала, но не меня, а какого-то сутулого мужика с сизыми тенями под глазами. А потом они растворились в потоке людей. Грудную клетку холодила странная пустота, я смотрела на бурлящее людское море и не понимала, почему же с ней ушла не я.
Она, похоже, плотно обосновалась в моем районе. Что ни месяц, я замечала маленькую нелепую фигурку - и каждый раз не успевала подойти к ней первой, взять за руку, снова поглядеть в эти серьезные глаза.
Я стала больше гулять по вечерам, по пустынным, промокшим, студеным улицам: мне почему-то казалось, что так я скорее встречу ее, что она заметит - и позовет меня с собой.
Наконец мне повезло. Вот она идет по тротуару, подходит совсем близко, долго глядит на меня и нерешительно берет за руку. От ее маленькой ручки исходит такое тепло, что кажется, что нет ничего важнее, чем идти с ней, куда бы она не вела.
- Отведи меня домой, - кажется, просит она - или это прошу я, и мы идем, и там далеко, в вечернем сумраке, открывается светлая дверь, из которой пахнет весной, яркая невозможная дверь, за которй не может быть ничего, кроме дома.
Успокойся, родная, мы уже почти пришли, мы идем домой.
Ливень кончился так же внезапно, как и начался. А вот Митьку искали долго, приходила и милиция, и его мать, все расспрашивала, сжимала в покрасневших руках какие-то бумаги, пыталась не реветь и тихо, как больное животное, почти неслышно скулила. Это прискуливание потом долго мне снилось, и еще мерещились серьезные глаза малышки. Почему не я выбежала из-под арки? Не знаю, помню только, что мне очень хотелось пойти за девочкой, куда бы она не позвала.
Потом я заметила ее осенью, лет через пять. Сразу со спины пигалицу сложно было признать, зато я четко видела пожилую соседку, Софью Тимофеевну, крепко сжимавшую рукой маленькую ладошку. Рыжая малышка, будто вовсе не изменившиеся за все года, тянула ее куда-то по засыпанной шебуршащими листьями аллее, тянула так уверенно, как будто еще несколько шагов - и все, дошли. Я потянулась за ними - и тут же шквал отбросил меня, чуть не закружил вместе с листьями. Я сморгнула. Их уже не было. Только ветер гнал по синеющим лужам флот пожухлой листвы.
Вечером я долго звонила в соседкину дверь, но никто не отозвался.
Через месяц в квартире напротив появились новые жильцы.
Еще через пару лет я случайно заметила малышку на переходе. Она, кажется, звала, но не меня, а какого-то сутулого мужика с сизыми тенями под глазами. А потом они растворились в потоке людей. Грудную клетку холодила странная пустота, я смотрела на бурлящее людское море и не понимала, почему же с ней ушла не я.
Она, похоже, плотно обосновалась в моем районе. Что ни месяц, я замечала маленькую нелепую фигурку - и каждый раз не успевала подойти к ней первой, взять за руку, снова поглядеть в эти серьезные глаза.
Я стала больше гулять по вечерам, по пустынным, промокшим, студеным улицам: мне почему-то казалось, что так я скорее встречу ее, что она заметит - и позовет меня с собой.
Наконец мне повезло. Вот она идет по тротуару, подходит совсем близко, долго глядит на меня и нерешительно берет за руку. От ее маленькой ручки исходит такое тепло, что кажется, что нет ничего важнее, чем идти с ней, куда бы она не вела.
- Отведи меня домой, - кажется, просит она - или это прошу я, и мы идем, и там далеко, в вечернем сумраке, открывается светлая дверь, из которой пахнет весной, яркая невозможная дверь, за которй не может быть ничего, кроме дома.
Успокойся, родная, мы уже почти пришли, мы идем домой.
