Когда посредь зимы вдруг весна, какие могут быть зачеты? Мануэль радостно щурил глаза, подставляя физиономию проснувшемуся солнышку. Болтаться в этой затхлой аудитории, когда февраль, почти уже лето. Зачет уплывал куда-то в самый дальний угол сознания, билеты улетучивались и серыми пушистыми барашками облаков плыли на север под напором мягкого южного ветра. Хотелось спать, дремать на солнце...
Когда Маню открыл глаза, рядом на скамейке уже пристроилась суховатая бабуся в смешном пурпурном берете с большой, аляповато смотревшейся брошью. На пальто старушенции просыпались крошки: наверно, она постоянно кормила тут голубей.
Мануэль бросил на бабушку косой взгляд, отвернулся. Разговаривать не хотелось.
- Еще начнет тут нотации читать, - подумал парень и плотнее закрыыл глаза.
- Шел бы ты, сынок, учиться. Нечего тебе тут рассиживать, не нахватал бы хвостов, - донесся сквозь дрему старческий дребезжащий голос.
Солнце мягко грело щеки, бабуся куда-то отодвинулась. Мануэль спокойно и равномерно дышал во сне.
***
Утро началось с того, что у Мануэля вырос хвост. ( ... )
Когда Маню открыл глаза, рядом на скамейке уже пристроилась суховатая бабуся в смешном пурпурном берете с большой, аляповато смотревшейся брошью. На пальто старушенции просыпались крошки: наверно, она постоянно кормила тут голубей.
Мануэль бросил на бабушку косой взгляд, отвернулся. Разговаривать не хотелось.
- Еще начнет тут нотации читать, - подумал парень и плотнее закрыыл глаза.
- Шел бы ты, сынок, учиться. Нечего тебе тут рассиживать, не нахватал бы хвостов, - донесся сквозь дрему старческий дребезжащий голос.
Солнце мягко грело щеки, бабуся куда-то отодвинулась. Мануэль спокойно и равномерно дышал во сне.
***
Утро началось с того, что у Мануэля вырос хвост. ( ... )